Жизнь и творчество М. Врубеля

Жизнь и творчество М. Врубеля

ПЛАН

• Введение 3
• 1. Вехи биографии 4
• 2. Творчество художника 7
• 2.1. Демон - idea fix творчества художника 7
• 2.2. «Демон сидящий» 10
• 2.3. «Демониана» Врубеля 12
• 3. Последние годы великого художника 16
• Список литературы 17

Введение

С приходом в искусство Михаила Врубеля в русской живописи кончился XIX век с его патриархальным, каким-то уютным и домашним отношением к миру и человеку. Началось что-то новое, небывалое, как будто в нем поселяются какая-то странная тоска и бесприютность.

Действительно, не так много найдется художников, творчество которых вызывало бы столь противоречивые, а подчас и взаимоисключающие оценки. Его называли великим исследователем, аналитиком предметной формы и визионером, а также творцом искусства, которое по природе своей было близко ночным сновидениям. Михаила Врубеля поднимали на щит как великого борца со всей мировой пошлостью и отворачивались от него как от проводника салонности и банальности.

Но он принадлежит к тем редким художникам, чье мироощущение концентрирует дух своего времени. Творчество М. Врубеля можно уподобить взволнованной исповеди, и тем не менее, оно полнее отображает сущность эпохи «рубежа веков», чем произведения любого бытописателя. Говоря только о себе, не претендуя на роль духовного вождя времени, художник неоднократно повторял, что его поиски преимущественно лежат в области художественной техники. Но именно М. Врубель стал одним из выразителей мироощущения черты вырождения и возрождения, мрачные апокалиптические предчувствия конца мира, конца света и мечты о вселенной гармонии.

О великом художнике Михаиле Врубеле, о его жизненном пути и творчестве, будет рассказано в этой работе.

1. Вехи биографии

Родился Михаил Врубель в марте 1856 года в городе Омске в семье военного юриста. По воспоминаниям друзей, в детстве он был очень привлекателен для сверстников своей красотой, веселостью, изобретательностью, способностью объединять всех в любых играх, в нем не было мальчишеской напускной грубоватости, а «много мягкости и нежности, что-то женственное». Увлечение рисованием началось у Врубеля в пяти - шести лет. «Он зарисовывал с большой живостью сцены из семейного быта», - вспоминала его родная сестра. В гимназии он индивидуально занимался с учителем рисования и посещал рисовальную школу Общества изящных искусств.

Окончив одесскую гимназию, Врубель по настоянию отца поступил на юридический факультет Петербургского университета. Все годы учебы он жестоко нуждался в деньгах, потому что отец, обремененный большой семьей, очень мало мог помочь ему. Врубелю приходилось добывать средства уроками и репетиторством. Трижды его исключали из университета за неуплату положенных за обучение денег, но потом восстанавливали вновь. В течение этих пяти лет у него было очень мало времени для занятий живописью. Однако по окончании университета, в 1880 году Врубель, вместо того, чтобы избрать карьеру юриста, пошел учиться в петербургскую Академию художеств. С этих пор он уже никогда не расставался с кистью и карандашом, со своей, как он шутливо писал, «супругой-искусством».

Еще учась в Академии, Врубель осознал, что его путь в искусстве будет особый. Из двух существовавших в то время направлений он не принимал ни одного: ему был чужд холодный академический подход к живописи, но он не разделял также идей и мироощущений передвижников, которые, по его глубокому мнению «кормили публику кашей грубого приготовления», стремясь утолить её голод, но забывая о специальном деле художника. Их обличительский пафос никогда не привлекал Врубеля. Он говорил, что реалисты-передвижники подменяли подлинное искусство публицисткой и «крали у публики то специальное наслаждение, которое отличает душевное состояние перед произведением искусства от состояния перед развернутым печатным листком». Сам для себя он так формулировал цель и назначение искусства: «Будить от мелочей будничного величавыми образами».

Это неприятие голого реализма было характерно для многих художников конца XIX века. Один из теоретиков нового направления Бенуа писал позже: «Слабая сторона всего типичного передвижничества, та сторона, которая нас заставляет теперь видеть даже в наиболее прославленных когда-то картинах их направленческую и народническую «позу», заключается не в том, что их творцы чрезмерно увлеклись жизнью, а в том, что они, напротив того, не отражали её всецело. Огромный недостаток этих художников заключается в том, что они подходили к жизни с заготовленной идейкой и затем все свое изучение жизни подстраивали согласно этой идейке. Когда мы глядим теперь в музеях на те же картины, которые в дни нашего детства заставляли волноваться целые города, то нас, говоря откровенно, непременно охватывает тоска. Все это темное, нудное, низменное, все эти житейские, а не жизненные интересы, мелкие, еле слышные протесты, слабое хихиканье или грубая, но немощная брань - все это с первого взгляда коробит нас и угнетает чуть не до отчаяния»…

Положенного академического курса Врубель не закончил. В 1884 году известный искусствовед профессор Адриан Прахов обратился к наставнику Врубеля Чистякову с просьбой рекомендовать ему достойного сотоварища для реставрационных работ в киевском Кирилловском храме. Чистяков предложил Врубеля. Врубель без сожаления оставил столицу и Академию. Ему было уже почти тридцать лет, и затянувшаяся пора ученичества начинала его тяготить. Он отправился на Украину, уверенный, что в его жизни начался новый важный этап. И действительно, летом 1884 года во время работы в киевских храмах Врубель испытал подъем жизненных сил. Он быстро нашел необходимые формы и стиль для фресок «в византийском духе», поверил в свои возможности и радужные перспективы, которые сулила ему самостоятельная деятельность, обеспеченная заработком. Объем работ, выполненных им за полтора года, был огромен: кроме новых фресок «Сошествие Святого Духа», «Положение в гроб» и других изображений, он нарисовал около 150 фигур - в основном натуры, исполненные затем его помощником, и реставрировал по своим эскизам ряд фигур в Софийском соборе. Прахов был им доволен и давал один за другим выгодные заказы.

В эти годы складывается особый, неповторимый стиль Врубеля. В иконах и мозаиках VI-XII веков он нашел ту притягательную выразительность «каменной оцепенелости» фигур, которая оказалась ближе всего его собственному видению образа. В его палитре большое место заняли цвета, созданные не столько природой, сколько мастерством и искусством человека: узоры старинных тканей, ковров, драгоценностей, обработанных камней и стекол, художественной утвари и других красивых вещей. Там же, в средневековых фресках, он открыл мир суровых и вдохновенных ликов, полных напряженной и загадочной жизни, увидел ту таинственную и величавую жизнь духа, выражения которой он искал в своей живописи последующих лет. Особый прием изображения глаз - огромных, выпуклых, взор которых напряжен до предела, трагически скорбен и печален, стал с тех пор одной из характернейших особенностей Врубеля, а его сквозной темой, проходящей через все творчество, стала тема мировой скорби. Он выразил её так сильно и очень прекрасно, как никто другой. Личные неудачи и материальные лишения еще усилили это настроение.

Конец складывающемуся благополучию Врубеля положила страстная романтическая любовь его к Эмилии Львовне, жене Прахова. Эта любовь, можно сказать, пошатнула почву под его ногами. Отношения с наставником стали настолько напряженными, что в конце концов Врубель должен был оставить реставрацию. Он уехал из Киева и поселился в Одессе. Именно здесь в 1885 году на его холстах впервые появился образ Демона - самая главная и самая пронзительная тема всего его творчества, его idea fix, которая после этого уже никогда его не покидала.

2. Творчество художника

2.1. Демон - idea fix творчества художника

Искусство конца XIX начала XX веков часто использовало мифы, обращался к ним и Врубель. Его художественные образы-мифы не служат ироническому осмыслению современности, для художника это скорее способ ее романтизации, попытка выглянуть из неприглядной житейской прозы во имя истинной, духовной сущности. Сопоставление себя с вечными прототипами было для Михаила Врубеля, может быть, средством гармонизации психики. Недаром его Гамлет, Фауст, Пророк и Демон наделены общими внешними чертами с художником.

Михаил Врубель был одержим образом Демона. Тот, словно требуя своего воплощения, заставлял возвращаться к себе вновь и вновь, избирать все новые материалы и художественные техники. Это был такой образ, который все время был связан с Врубелем какими-то мистическими отношениями. Казалось, что не Врубель пишет Демона, а Демон приходит к художнику в особенную, самую нужную минуту и призывает его к себе.

Как уже отмечалось выше, в первый раз Демон явился мастеру еще в Киеве, во время работы М. Врубеля во Владимирском соборе. Христос и Демон - вот два образа, между которыми металась душа художника. Христос - покой и уверенность в непогрешимости истины, Демон - смятение, протест, жажда красоты и безграничной свободы. И художник выбирает … второго.

Этот роковой образ волновал М.Врубеля, демон был любимым детищем фантазии художника, что не могло быть навеяно только лермонтовской поэмой. Поэма о Демоне лишь подсказала Врубелю имя того, кто с детства был знаком ему, кто возникал в глубине его собственного сердца и жадно хотел воплотиться в творческих грезах. Демон для Михаила Врубеля был вещим сном о самом себе.

Но, образ Демона мучительно долго не давался художнику. Прошло несколько лет, прежде чем ему удалось создать в какой-то мере завершенное произведение. В октябре 1885 года в Одессу приезжал его друг по Академии Валентин Серов. Он видел начало работы над «Демоном». По его словам, для фона картины Врубель использовал фотографию, которая в опрокинутом виде представляла удивительно сложный узор, похожий на погасший факел или пейзаж на Луне. В то время Врубель предполагал сделать «Демона» первой частью огромной тетралогии, в которую он собирался включить картины «Демон», «Тамара», «Смерть Тамары» и «Христос у гроба Тамары». Таким образом, творческая мысль Врубеля непосредственно отталкивалась от поэмы Лермонтова, но не замыкалась в ней. Демон был для него не литературным героем, а чем-то неизмеримо большим и заключал в себе великую тайну бытия.

Однако тогда эта тема не получила развития. К тому же обстоятельства мало способствовали творческим исканиям. Устроить свою жизнь в Одессе Врубелю не удалось. Денег катастрофически не хватало, и через код он вернулся в Киев в еще более бедственном положении, чем до отъезда. Отец, сумевший навестить сына в начале октября 1886 года, был страшно потрясен его бедностью. «Вообрази, - писал он в одном из писем, - ни одного стола, ни одного стула. Вся меблировка - два простых табурета и кровать. Ни теплого одеяла, ни теплого пальто, ни платья, кроме того, которое на нем (засаленный сюртук и вытертые панталоны), я не видел. Может быть, в закладе. В кармане всего 5 копеек, буквально… Больно, горько до слез мне было все это видеть. Ведь столько блестящих надежд! Ведь уже 30 лет. И что же? До сих пор ни имени, ни выдающихся по таланту работ и ничего в кармане. Мне кажется, что он впадает в мистицизм, что он чересчур углубляется, задумывается над делом, а поэтому оно идет у него медленно. Картина, с которой он надеется выступить в свет, - «Демон». Он трудится над ней уже год, и что же? На холсте - голова и торс до пояса будущего Демона. Они написаны пока одной серой масляной краской. На первый взгляд Демон этот показался мне злою, чувственною, отталкивающей пожилой женщиной. Миша говорит, что Демон - это дух, соединяющий в себе мужской и женский облик. Дух не столько злобный, сколько страдающий и скорбный, но при всем этом дух властный, величавый. Положим так, но всего этого в его Демоне еще далеко нет. Тем не менее, Миша предан своему Демону всем своим существом, доволен тем, что он видит на полотне, и верит, что Демон составит ему имя. Дай Бог, но когда? Если то, что я видел, сделано в течение года, то то, что остается сделать в верхней половине фигуры и во всей нижней с окружающим пространством, должно занять по крайней мере три года. При всем том его Демон едва ли будет симпатичен для публики и даже для академиков».

Причину постоянного безденежья и необеспеченности Врубеля, после того как он вышел из стен Академии, его друзья и родственники видели отчасти в том, что он не хотел и не мог понять вкус заказчиков, отчего оставался непризнанным и неизвестным художником при всем огромном своем таланте, уме и образованности; и главное, от того, что не умел жить, не умел распоряжаться своими средствами, как положено. Так оно и было на самом деле. С покупателями и заказчиками он никогда не торговался и часто отдавал свои произведения за бесценок. Свои работы он считал чем-то неоконченным, промежуточным в своем стремлении к совершенству и поэтому очень мало дорожил ими: раздаривал, оставлял, где попало, и забывал о них.

Спасаясь от голода, он дает уроки рисования, берется за неинтересные и недостойные его призвания и таланты заказы. Но мотивы его «Тетралогии» проступали во всем, чего касалась его кисть. Так в 1886 году Врубель пишет с дочери киевского ростовщика «Девочку на фоне персидского ковра» - одну из своих талантливейших работ, в которой впервые нашла свое воплощение его Тамара. Но лика Демона мог подглядеть нигде, кроме как в своей душе. Он множество раз принимался за холст, писал и рисовал голову, торс своего героя, очищал написанное и начинал заново, снова бросал сделанное, записывая его другими изображениями. Параллельно в 1887 году он трудился над эскизами в Владимирскому собору: «Надгробный плач», «Воскресенье» и «Вознесение», исполненных высочайшего трагизма. Однако эскизы эти не были приняты комиссией к исполнению, и вместо фресок Врубелю пришлось писать орнаменты.

2.2. «Демон сидящий»

Впервые Врубель увидел своего Демона только спустя пять лет после начала работы. Это случилось в Москве, где он рассчитывал провести всего несколько дней по пути из Казани в Киев. Но, человек предполагает а судьба располагает, - вышло так, что он остался в этом городе почти до конца своей жизни.

В доме С.И. Мамонтова Демон только на миг появился из своей туманности, но художник ясно увидел его. Демон был где-то далеко, на вершине горы, может быть, даже на другой планете. Он сидел грустный в лучах заката или разноцветной радуги. Но М.Врубель чувствовал, что это все еще не тот монументальный Демон, которого он так долго искал. Но художник поспешил воплотить в живописи это видение, этот образ еще не настоящего Демона, уверенный в том, что он все равно напишет свое заветное полотно.

В мае 1890 года Врубель сообщал в одном из писем: «Вот уже с месяц я пишу Демона. То есть не то, чтобы монументального Демона, которого я напишу еще со временем, а «демоническое» - полуобнаженная, крылатая, молодая уныло-задумчивая фигура сидит, обняв колена, на фоне заката и смотрит на цветущую поляну, с которой ей протягиваются ветви, гнущиеся под цветами».

Это письмо отражало только первоначальный замысел. Художник поставил тогда перед собой сложную и едва ли исполнимую задачу: изобразить средствами живописи то неуловимое и невидимое, что называется «настроением души». Здесь все строится на «чуть-чуть», на тончайшей и зыбкой грани. Если сделать в этой картине цвета и формы хотя бы немного пореальнее и попредметнее, то хрупкий образ рассыплется. Вместо мечты и сказки предстанут лишь грубые декорации, все станет предметным и плоским.

Друг Врубеля художник Коровин вспоминал, что, работая над «Сидящим Демоном», Врубель постоянно менял композицию и детали: «…фантазии его не было конца. Орнаменты особой формы: сегодня крылья кондора, а уже к вечеру стилизованные цветы невиданных форм и цветов».

Образ Демона вышел глубоко романтическим. Этот дух еще полон юности и сердечного жара, в нем нет ни злобы, ни презрения. Это ни тень добра, ни его изнанка (как в христианской философии) - это само добро, но освободившееся от безгрешности, от святости и потому приблизившееся к человеку. Со своей «вершины льдистой», где он «один меж небом и землей», Демон видит всю, взятую вместе, скорбь мира. Его лучистые глаза полны слез. Фон, или, вернее, живописно-декоративное пространство, в котором живет Демон, получило воплощение в технике, похожей на мраморную мозаику, особенно в кристаллических неземных цветах за его спиной и в полосках заката, будто выложенных красными, оранжевыми и желтыми камешками мозаики на фоне густых цветовых аккордов лилового неба.

«Сидящий Демон» - печальный, тоскливый, по-микеланджеловски мощный, в глубоком раздумье бессильно охватил руками колени. За ним простирается фантастически причудливый пейзаж с красными, золотистыми «мозаичными пятнами»: огневое небо с лиловыми тучами, фантастические цветы, гармонично сросшееся скопление кристаллических камней и слитков, которым уподобляются формы самого Демона. На картине Врубеля предстает как будто совсем иной, чужой нам план бытия - исполинский, почти устрашающий, на котором все земное углубляется в своем значении.

Окруженный скалами, горящими, как самоцветы, Демон кажется слитым с ними, вырастающим из них и властвующим над миром. Но нет торжества в этой властной фигуре, неизгладимая тоска сковывает его силы - тоска и во взгляде, и в наклоне головы, и в заломленных руках.

М.Врубель сознательно выбирает «тесный» продолговатый формат холста, который неожиданно как бы придавливает, срезает сверху фигуру Демона и тем самым подчеркивает его скованность. Однако при этом художнику надо было подчеркнуть, что Демон для него - идеал прекрасного человека, и потому кристаллы граненных объемов заставляют сверкать голубые и синие тона одеяний Демона, но в рисунке мускулов и жесте рук уже ощущается бессилие.

Красота Демона не только в страдании, с каким он переживает свою судьбу изгоя, но и в тоске по истинному, когда-то отринутому им бытию. Он свободен, но он одинок, ибо покинут Богом и далек от людей. Однако этот Страшный суд и мука богооставленности не могут длиться вечно, и поэтому в позе и лице Демона нет ожесточения или отчаяния, а есть даже какое-то странное для богоборца смирение.

При взгляде на эту картину у зрителя складывается впечатление мира фантастического, сказочно прекрасного, но вместе с тем какого-то неживого, как будто окаменевшего. Это впечатление помогает понять тоску Демона, его одиночество, его влечение в невидимую долину..

Какое горькое томленье…

Жить для себя, скучать собой!

2.3. «Демониана» Врубеля

Как ни велико значение «Демона сидящего» для самого М.Врубеля - это для него лишь преддверие, предчувствие Демона настоящего. Это полотно стало только началом работы Врубеля над его «Демонианой». Хотя задуманная тетралогия так и не был написана, Врубель получил в 1890-1891 годах возможность принять участие в оформлении юбилейного издания Лермонтова, над которым тогда трудились лучшие русские художники, и создал несколько прекрасных иллюстраций к поэме «Демон» (в том числе «Голова Демона», «Пляска Тамары», «Тамара в гробу» и некоторые другие). После выхода книги измученный до изнеможения своим Демоном Врубель на время освободился от его чар и от его гнета.

В последующие годы положение Врубеля стало медленно поправляться. После появления его «Сидящего Демона» и некоторых других работ - таких как «Испания» (1894), «Гадалки» (1895), прекрасных декораций к операм Римского-Корсакова, за ним признали оригинальный талант. Он начинает получать заказы, которые позволили ему несколько поправить свой быт и устроить личную жизнь.

В 1896 году в Женеве Врубель обвенчался с Надеждой Забелой - популярной в то время оперной певицей и актрисой. Медовый месяц они провели в Люцерне. Забела была на двенадцать лет моложе Врубеля, она искренне любила мужа и верила в его большой талант. Врубель нашел с ней свое счастье. При всех страданиях, выпавших на его нелегкую долю, судьба даровала ему любимую жену, верного друга и почти единомышленника в понимании искусства. Средств на жизнь им, впрочем, хватало далеко не всегда - Врубели так и не завели своего дома, постоянно снимали меблированные комнаты или квартиры, в которых устраивались с возможными удобствами на год или два.

В 1898 году в письмах Врубеля появляются новые упоминания о Демоне. Начался второй круг мучительных поисков этого образа. В 1899 году он пишет «Летящего Демона». Этот Демон не имел уже лирических черт и своеобразного обаяния, свойственных Демону 1890 года. Это другой Демон - охваченный тоской и пониманием своего вечного одиночества. Его полет - без цели, без любви. В нем, однако, не было всего того, что хотелось бы выразить Врубелю, поэтому он бросил картину неоконченной.

Между тем в 1899-1900 годах творческий гений Врубеля достигает расцвета. С лихорадочной быстротой он пишет свои великие полотна: «Пана», «Сирень», «К ночи» и «Царевну-Лебедь» (томительная, печальная красота, утонченная хрупкость, грация и таинственность этой картины просто поразительны; она недаром считается одним из самых замечательных творений Врубеля). Одновременно он создает множество акварелей, делает эскизы декораций и театральных костюмов.

Однако осенью 1901 года Демон оттесняет другие идеи и завладевает всеми помыслами Врубеля. После пятнадцати лет напряженных раздумий он наконец понял, как должен писать своего героя: он увидел его поверженным - в какой-то горной пропасти, лежащим в складках роскошного плаща. Этот образ захватил его до полного самозабвения. Работая и переделывая написанное, он не выходил из мастерской целыми днями, ни с кем не общался, сделался вдруг резким и злым. Прежняя его внимательность и нежность к жене сменилась раздражительностью и нетерпением ко всему, что могло отвлечь его от работы. Он долго и трудно искал выражение лица для Демона, ведь в нем заключалась главная суть образа. Это лицо должно было быть одновременно жутким и прекрасным, мудрым и наивным, в нем должна была отразиться мука поражения и в то же время неукротимая гордость.

«Демон поверженный» - потерпевший крушение, но не сломленный и не убитый. Разбитое тело, жалкая и страшная гримаса потемневшего лица - вот финал героической схватки с Богом на фоне рассыпанных по скалам сказочных павлиньих перьев. В каждом изгибе сломанного тела, в каждой складке величественных и неприступных гор слышатся отзвуки только что отзвучавшей битвы. И вместе с тем есть что-то бесконечно гордое, непримиримое и дерзкое в фанатично горящих глазах Демона, какое-то мрачное упоение стихией борьбы.

Врубеля так захватила эта тема, как будто не Демон, а он сам участвовал в схватке с Богом. Художник работал по 24 часа в сутки, забыв обо всем на свете, весь привычный мир отодвинулся куда-то далеко, остались только он, Демон и упоение изнурительной, беспощадной борьбы. Десятки раз художник что-то переделывал, менял, дописывал, и все равно ему казалось, что Демон выходит не таким, каким он видит его в своем воображении. В нетерпении художник залеплял куски непросохшей еще краски газетной бумагой и писал прямо на ней.

Почти законченное, великолепное, по мнению видевших его, полотно, Врубель вдруг совершенно переделал и не оставлял работы до последнего мгновения. Картина уже висела на выставке, но Врубель продолжал приходить в залы и на глазах публики что-то менял в лице своего Демона. Александр Бенуа, наблюдавший за этой лихорадочной работой над «Демоном поверженным», писал потом: «Верится, что Князь Мира позировал ему. Есть что-то глубоко правдивое в этих ужасных и прекрасных, до слез волнующих картинах. Его Демон остался верен своей натуре. Он, полюбивший Врубеля, все же и обманул его. Эти сеансы были сплошным издевательством и дразнением. Врубель видел то одну, то другую сторону своего божества, то сразу ту и другую, и в погоне за этим неуловимым он быстро стал продвигаться к пропасти, к которой его толкало увлечение проклятым».

Новый созданный им образ разительно отличался от прежнего. Это был не борец с развитой мускулатурой, а женственно-хрупкое, почти бесплотное и бесполое существо со сказочно-таинственным лицом восточного склада, полудетским или девичьим, с выражением глубоко затаенной обиды и неистребимой гордости духа. Его птичье синеватое тело с заломленными руками, неестественно вытянутое, служило прямой антитезой античному классическому торсу «Сидящего Демона», но все же воплощало в себе какую-то особенную языческую, нехристианскую красоту. Это был как бы ужас красоты или прекрасное зло.

Посылая свое творение на выставку, Врубель заранее предвидел непонимание. И в самом деле, ни одна картина в то время не вызывала таких крайних и противоречивых мнений, как его новый «Демон». И по сей день отношение к этому полотну остается далеко не однозначным. Смог ли Врубель, наконец, выразить то, что хотел, сумел ли он поймать преследовавший его и постоянно ускользавший от него образ - неизвестно.

3. Последние годы великого художника

Долгое напряжение, томительное погружение в мир «демонического» не прошли для него бесследно. После окончания картины что-то ломается в его душе. Он меняется буквально на глазах. Куда-то уходят его интеллигентность, дух, интеллект. Он становится нетерпимым и грубым до такой степени, что вскоре Забела начинает всерьез сомневаться в возможности их дальнейшей совместной жизни. «Вообще это что-то неимоверно странное, ужасное, - писала она Римскому-Корсакову, - в нем как будто бы парализована какая-то сторона его душевной жизни… Ни за один день нельзя ручаться, что он кончится благополучно».

Вскоре после окончания «Демона» Врубель пишет портрет своего маленького горячо любимого сынишки. Эта вещь - одно из его последних великих творений: в обрамлении резко скрещивающихся качающихся линий и пятен изгибающегося края стенки коляски и поручня, на фоне белоснежной наволочки поднимается детское личико с недетскими прозорливыми глазами под не детски высоким лбом. Этот ребенок, воплотивший в себе что-то изначально человеческое, оказавшееся в опасности перед грозящей тьмой, кажется настоящим олицетворением жертвенности. В его распахнутых глазах - вопрос, тревога, трагическая беззащитность и словно предчувствие своего «крестного пути». Врубель писал эту картину, уже ощущая приближение сумасшествия.

«С весны 1902 года начинаются последние скорбные годы жизни брата, - писала Анна Врубель, - годы его душевной болезни.. за ней наступает быстрое падение зрения, а затем и окончательная потеря его..» С сентября 1902 по февраль 1903 года Врубель лечится сначала в частной лечебнице, а потом в клинике для душевнобольных. Им одна за другой овладевают мании величия. В начале весны он чувствует облегчение - сумасшествие как будто отступает. Но это было только временное просветление. Судьба нанесла ему еще один страшный удар - в мае 1903 года в Киеве умер маленький Саввушка. Потрясенный горем, Врубель сам попросил отправить его в лечебницу, которую покинул ненадолго лишь раз - в августе 1904 года.

На этот раз безумие Врубеля проявлялось в подавленности каким-то тайным страшным грехом, который он должен был искупить. Поэт Валерий Брюсов в своих воспоминаниях о встрече с больным Врубелем писал: «Очень мучила Врубеля мысль о том, что он дурно, грешно прожил свою жизнь, и что в наказание за то против его воли в его картинах оказываются непристойные сцены… Несколько понизив голос, он добавил: «Это он (Дьявол) делает это с моими картинами. Ему дана власть за то, что я, не будучи достоин, писал Богоматерь и Христа. Он все мои картины исказил». Эти загадочные слова потом по-разному старались истолковать все, кто писал о Врубеле, но их подлинный смысл, возможно, так никогда и не будет нам открыт. Умер Врубель в апреле 1910 года. (За несколько лет до смерти он полностью ослеп). Жена пережила его на три года и скончалась после внезапного припадка в июле 1913 года, еще сравнительно молодой женщиной.

Список литературы

К. Рыжов. Сто великих Россиян. - Москва. «ВЕЧЕ» 2002

К. Рыжов. Сто великих картин. - Москва. «ВЕЧЕ» 2002